Агентство сингулярных исследований

Загадочная институция – Агентство сингулярных исследований (АСИ) напоминает одновременно советский НИИ, современную консалтинговую компанию и более-менее традиционное artist-run space. Те, кто хоть раз видел работы агентства, понимают, что АСИ – вывеска для деятельности художников Анны Титовой и Станислава Шурипы. Сами авторы, не моргнув глазом, продолжают утверждать, что это нечто большее, чем сумма их усилий, «не все так просто». За три года существования воображаемая институция расширила масштабы деятельности: от первоначальных презентаций изысканий, собственных или других художников, на стыке искусства и философии в студии на территории ЦТИ «Фабрика» до издательской деятельности (вестник апокалипсиса «Зеленое пламя») и музейных выставок в MMOMA, PERMM, «Гараже», где показывались огромные инсталляции-исследования, посвященные, например, тайным свойствам живописи.

Дженда Флюид

Имя художницы Дженды Флюид происходит от английского gender fluid, что проще всего объяснить как динамические отношения женского и мужского внутри одного человека, который может менять психологический и социальный пол в зависимости от конкретных задач и ситуаций. Конечно, имеется в виду более обширная трактовка квир-теории как отказа от заданных обществом бинарных оппозиций и идентичностей. Подразумевается человек будущего, которого больше не заботят вопросы пола или сексуальности и который существует вне любых дихотомий, а также рамок социума. А еще, Дженда – это просто красивое женское имя. Когда сознание человека будет оцифровано и мы перейдем на принципиально иной уровень существования, искусство станет другим. Оно превратится в передачу идеальных состояний и сообщений посредством эстетических гармоний. Именно о таком будущем искусство Дженды Флюид, а также о том, что мешает людям оказаться в нем прямо сейчас. «Ноги» Флюид растут из Антонины Баевер – художницы, куратора, рэп-исполнительницы и автора текстов об искусстве. Когда ее художественные практики выстроились в строгую линию, связанную с пост-интернетом, эстетической доминантой, описанием состояний молодых субкультур, существующих не только в современности, но и в идеальном будущем, появилась она, Дженда.

 Д

Дед Пахом

Известный тайновидец участвовал в шоу «Битва экстрасенсов» на канале ТНТ в 2015 году, а в ноябре этого года на канале ТВ-3 стартовала программа «Сверхъестественный отбор», в которой Пахом ездит по городам и ищет людей с паранормальными способностями. В качестве экстрасенса он успел до чертиков запугать жителей, по его словам, «проклятой деревни» Озерское и, наоборот, приободрить и вернуть душевный покой другим людям. Дед Пахом – не единственное воплощение Сергея Пахомова, известного актера, художника и шоумена. Летом этого года на выставке «Живая вода» в галерее «Риджина» он предстал в образах Анатолия Кашпировского и Аллана Чумака, а ранее в течение долгих лет эксплуатировал образ «поехавшего» из фильма Светланы Басковой «Зеленый слоник» (1999). Кем он станет после того, как экстрасенс Дед Пахом исчерпает свой ресурс, даже сложно представить.

Горан Джорджевич

Горан Джорджевич в ряду мистификаторов, плагиаторов, нарциссов и людей, страдающих раздвоением личности – случай особый. Он не просто подписывает работы и акции не своим именем, а использует чужие, причем самые знаменитые, вроде Пита Мондриана, Казимира Малевича или Вальтера Беньямина. При этом он изо всех сил отпирается от причастности к «подделкам», а его имя не упомянуто ни в одном из текстов к фальшивым выставкам, отчего в тупик упираются не только зрители и читатели, но и искушенные участники процесса «современное искусство». Уроженец бывшей Югославии, он живет в Америке, откуда умудряется достать всю европейскую артистическую общественность. В начале 1980-х он написал манифест, в котором призывал вернуть галереи из цепких рук кураторов художникам. Разослал письма всем важным художникам и критикам и аккуратно собирал ответы, которые после цинично выставил. Затем то там, то тут начали открываться выставки Малевича, проходить лекции Вальтера Беньямина о картинах Мондриана – все роли играл сербский хулиган. При этом его проекты – не историческая реконструкция, а реапроприация важных фигур современного искусства, которые, как Ленин, давно мертвы, но усилиями Джорджевича все еще живы.

Монах Рабинович

«Улитка оставила след на песке,// Полетов своих траекторию.// Узкий путь Шлифовальщика//Перламутровых пуговиц».

Единственное законченное стихотворение Монаха Рабиновича и его творческое кредо, хотя рифмованных форм он написал несколько. Некоторые из них даже были опубликованы в книге «АХ и ОХ», вышедшей в 2010 году в рамках издательской программы Германа Титова «Библиотека русского концептуализма», но сам автор называет их «обломками заготовок» и «словами для стихов», о чем сообщает в письме, напечатанном в той же книге.

Кроме рифмописания Монах Рабинович занимается живописью. О его конфессиональных предпочтениях судить сложно. По осколкам информации можно восстановить, что он еврей, из тех, которых Сталин заслал в Биробиджан, придерживающихся собственной мифологии, смешавшей в кучу иудаизм, христианство, язычество и буддизм, к тому же почитающих Лису. Впрочем, Рабинович – явно не сторонник коллективизации и быстро находит собственный путь к Высшему через искусство и аскетичную «программу сознательного одиночества»¹.

Первые упоминания о нем относятся к 2006 году. Он изображен на свитке художника Виктора Пивоварова «Сутра страхов и сомнений» стоящим на голове рядом с недоумевающей собакой. Самый большой материальный труд Монаха Рабиновича, до сих пор известный исследователям, – цикл «Сады Монаха Рабиновича», состоящий из 30 картин, созданных в 2012-13 годах, и целиком показанный в 2015-м в Берлине. И если вдруг у кого-то по простоте души были сомнения, кто же этот человек, после такого их остаться не может – Виктор Пивоваров и есть. Образ сада в творчестве последнего прослеживается аж с 1976 года (альбом «Сад») и остается с ним навсегда. «Речь идет не о каком-то реальном саде, а о саде “культурном“. Это сад коллективной памяти и глубинной памяти каждого отдельного человека, сад, который для меня самого, как я предполагаю, открылся и стал, можно сказать, навязчивой идеей благодаря тому, что в своей молодости я забрел в “Сад наслаждений“ Иеронима Босха»² – рассказывает Пивоваров. Утверждение справедливо для работ обоих художников – Виктора Пивоварова и Монаха Рабиновича.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Пивоваров В. Влюбленный агент – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: OOO «Арт Гид». С. 345.

2 Там же. С. 347.

Ясумаса Моримура

Ясумаса Моримура рос застенчивым ребенком, мечтавшим однажды перебороть свою робость. С поставленной задачей справился с завидным успехом, его «селфи» выставляли десятки лучших музеев и видели миллионы зрителей. Моримура вырос и стал художником, работающим в жанре апроприации. Его тщательно загримированное лицо, окруженное дотошно подобранными деталями, порой приправленное фотошопом, превращалось в Ван Гога, Веласкеса, Рубенса, Фриду Кало. На серию «Менины», посвященную одноименной картине Веласкеса, он потратил двадцать три года: двадцать один на обдумывание и два на воплощение. В одной из работ серии Моримура вставил свое лицо в каждого персонажа: инфанты Маргариты, фрейлин, карлика и Веласкеса. Что все это значит, ответить сложно. Японская душа для европейца – потемки. Не похоже, что он, подобно американке Синди Шерман, пытается решить через перевоплощения серьезные общественные проблемы. Как и не похоже, что он, как русский мастер жанра Владислав Мамышев-Монро, иронизирует над действительностью. Больше всего его работы напоминают публичную психотерапию, себе на здоровье и нам на радость.

Один человек

Самое тихое и незаметное альтер эго появилось на выставке Андрея Кузькина «Право на жизнь» (2016). Перформансы и акции художника были представлены в виде планшетов, на каждом из которых была фотография и однотипная фраза: один человек сделал то-то и то-то. Художник отстранился от своего Я и, чтобы посмотреть на себя с критической дистанции, предложил считать, что сделаны все эти работы были неким «одним человеком», а Кузькин тут, на самом деле, ни при чем.

ОРЛАН

История ОРЛАН начинается в 1971 году, когда художница Мирей Сюзан Франсет Порт сделала первые шаги по направлению к созданию монстра из себя самой. ОРЛАН – не первый макабр современного художника, решившего заняться модификацией собственного тела, но уж точно самый известный, выразительный и донельзя харизматичный. Когда Леди Гага провозглашает, что она мать всех чудовищ, не верьте. Первые монстры появляются задолго до нее, она это прекрасно знает и даже в своем образе делает четкие и узнаваемые отсылки к ОРЛАН. В далеком 1964 году, еще до смены имени, мадмуазель Порт было 15 лет, и она представила обнаженную фотографию себя, на которой «рожает» андрогинного манекена. Работа называлась ORLAN S'Accouche d'Elle M'Aime, что можно перевести как «ОРЛАН дарит жизнь своей возлюбленной себе». В дальнейшем художница продолжит работать с созданием, переизобретением и модификациями себя и будет называть это «Реинкарнации Святой ОРЛАН». Главной сценой театра ее художественных действий станет операционный стол пластического хирурга. В 1968 году, готовясь к очередной конференции, она пережила опасную операцию, связанную с внематочной беременностью. Описывая этот опыт, ОРЛАН говорит, что видела хирурга как католического священника, совершавшего над ней мессу, а свет хирургической лампы напомнил ей лучи божественного света в скульптуре Бернини «Святая Тереза». Образ лег в основу дальнейших художественных практик. В своих перформансах она часто лежит на хирургическом столе, и, пока ей делают очередную пластическую операцию под местным наркозом, она вслух читает тексты, связанные с искусством. Работы ОРЛАН напрямую отсылают к феминистским практикам. И католическая религия, и пластическая хирургия – это два серьезнейших патриархальных аппарата подавления женщин. Если первый работает с патриархальными кодами напрямую, то второй изменяет тело женщины согласно навязанной ей массовой культурой мужской воле, при этом еще и по ее согласию. ОРЛАН, используя эти средства и образы, творит исключительно свою волю. Пластические операции, которым она подвергается, не делают ее красивой согласно общепринятым нормам. Наоборот, они максимально отдаляют ее от стереотипических идеалов женской красоты. Рога, монструозные наросты, сложные модификации лица изменяют ее до неузнаваемости. Ее задача – борьба с изначальностью, с предзаданностью. C тем, как устроено ее тело, с представлениями общества о красоте, с генетикой и, по ее собственным словам, с богом. Над ней не властны ни природа, ни общество: она сама сделала себя. Буквально. ОРЛАН даже придумала термин для своих художественных практик – «плотское искусство», создала собственный художественный язык и собственную религию. Ее называют Бойсом-женщиной, но это скорее оскорбление. Искусство ОРЛАН – яркий, визуально насыщенный манифест времени, вышедший далеко за рамки художественного сообщества, плотно укоренившийся в поп-культуре и нашедший армию поклонников по всему миру. Художница никогда не отстает от времени и сейчас уже не делает пластических операций, а приводит возлюбленных ОРЛАН, рождающихся в цифровом пространстве. Ее новые альтер эго существуют в виде аватаров.

Милена Орлова

Главный редактор The Art Newspaper Russia Милена Орлова в лекциях о журналистике делит арт-критиков на умных и злых, соединяет в собственной работе оба начала. В ее текстах сложно найти особенную любовь или приязнь к художникам, критическое начало, как правило, побеждает. Поэтому выставление своей графики на суд зрителей, в том числе художников, не раз оцарапанных ее пером, выглядит почти радикальным жестом. Но компромиссным: галерея «Роза Азора» уважает прежде всего творческое начало, поэтому там всегда можно найти картину или предмет, которые не испортят интерьер и настроение.

Художник Владимир Дубосарский в тесте к выставке Орловой рассуждает о графомании и грани, где из нее может родиться авторский язык, и она превращается в искусство. Где важны и пятно, размазанное пальцем, и как бы случайная композиция. Рисунки-наброски сделаны в отпуске, в основном в Италии, и фиксируют состояния природы и ума человека с карандашом в руке. Большие форматы созданы, видимо, специально для выставки, уверенно, без оглядки. Но среди новых работ есть две 1989 года. Это автопортреты. На одном, «С голубыми глазами», автор в образе клоунессы смотрит на зрителей из-под собственных коле. На другом зарисовка кабинета с печатной машинкой на столе, вертящимся креслом и концептуалистской надписью «В общем, это мой кабинетик. Очень миленький, не правда ли? Отсюда я тебе и звоню. Но сейчас я вышла. А на окне всего лишь жалюзи». Между этими двумя полюсами, но в неизменном отстраненном наблюдении за собой, когда выходишь из привычной роли, и находится Милена Орлова – художник. Это не потребность в самовыражении, скорее, иллюстрированный текст или иллюстрация вместо текста. Как она уживается внутри себя с критиком – загадка.

Ф.В. Папс

Ф.В. Папс, или Мистер Папс, появился в 2011 году, когда на сайте OpenSpace.ru в разделе «Искусство» был опубликован первый комикс с его участием. Этот персонаж приходил на вернисажи, чтобы выяснить, что делает посетителей некритичными по отношению к показываемому искусству (ответ: бесплатный алкоголь), изучал свойства белого куба и новый околохудожественный дискурс. Конечно же, Папс не мог пройти мимо горячих тем – ему снился сон о зловещем закулисье Московской биеннале, он был наблюдателем на президентских выборах в 2012-м, где ловил «карусельщиков», и, будучи очевидцем и участником, рассказывал о коротком, но ярком эпизоде протестных лет – ассамблее «Оккупай Абай». За похождениями Мистера Папса стоит художник Владислав Кручинский. «Диалог искусств» представляет не публиковавшийся ранее комикс, созданный в 2012 году.

Пастор Зонд

Пастор Зонд – исследователь, безумец, духовный наставник – прокладывал путь не только себе, но и своим соратникам. Этот персонаж художника Вадима Захарова возник во время его отъезда в Германию в 1990-е годы и оказался легализован музейной средой, временем, статусом автора. В проекте «Funny and Sad Adventures of Foolish Pastor», показанном в Токио (1996), Захаров в роли пастора (или Зонд воплотился в авторе?) невозмутимо сражался с ветряными мельницами в Испании, сумоистами на Японских островах, посещал курятники Подмосковья, всюду сохраняя свое концептуальное Я. В 1997 году Пастор Зонд закончил свои путешествия, исчез, оставив, по словам художника, рясу в соборе Святого Петра. История, как драматургическое целое, рассказана в 1996–97 годах, но персонаж незримо продолжал участвовать в выпуске хроники концептуализма (журнал «Пастор» издавался с 1992 по 2001 годы). В дальнейшем широкой публике герой был представлен не раз. Из масштабного: акции «Теологические беседы» на 49-й Венецианской биеннале (2001), ретроспектива в Третьяковской галерее (2006). Видеодокументация и отпечатки с нее – предмет размышлений автора над столкновением концепта и реальности; в интервью 2002 года он, например, рассказывает о драматических подробностях съемок в Японии.

Время странным образом вывело на передний план образ ортодокса в момент, когда обретенная внешняя социальная свобода в очередной раз обернулась потерей свободы внутренней. Теперь можно удивляться непосредственности, с которой художественные подвижники в 1970-е решали дилеммы типа «креститься или заниматься йогой». Все было возможно одновременно, духовные поиски еще не были апроприированы идеологией. Концептуализм Захарова не так многослойно образен, как миры Д.А. Пригова или И. Кабакова. Эта история про внутренний поиск. Пастор Зонд не ускользает в метафизическое пространство, он намеренно открыт взаимодействию с любой новой реальной средой, не вливаясь в нее, сохраняя собственную концептуальную ортодоксию. Эта экзистенциальная тактика подразумевает утверждение альтер эго, но не альтернативного мира. Персонажи московского концептуализма не противостоят действительности, не становятся нонконформистами. Герой Захарова – не защитная маска при встрече с новой социальной и культурной средой, а новый ориентир для будущей московской концептуальной истории.

Семен Подъячев

Истории известны два Семена Подъячева. Первый – крестьянский писатель, друг Владимира Короленко, забытый прозаик, умерший в 1934 году. Второй – одно из воплощений Андрея Монастырского, друга Иосифа Бакштейна и Владимира Сорокина. В 2010–2011 годах основатель группы «Коллективные действия» и один из лидеров концептуалистской школы в России стал активно работать в пространстве видеохостинга YouTube. Вначале выложил старые архивные записи 1990-х, далее появились записанные специально для канала podjachev ролики. Там «писатель-коммунист С. Подъячев» читает стихи Монастырского, зовет инопланетян или гадает по книге «И Цзин». Впрочем, продолжалось это недолго. В тот момент, когда Андрей Монастырский занимался своим проектом в российском павильоне на 54-й Венецианской биеннале, его аккаунт был взломан – и деятельность воскресшего Подъячева приостановилась на неизвестный срок.

Super Sohrab

Super Sohrab – молодой иранец, который носит зеленый плащ и сапоги, а также исподнее поверх трико. На его груди гордо красуется аббревиатура имени на персидском. С первого взгляда ясно – он супергерой, символ современного иранского искусства. Super Sohrab делает массу впечатляющих вещей:  моет посуду, варит макароны, проверяет свой профиль в Фейсбук, что задача не из легких, ведь в Иране социальная сеть запрещена. Он неудачник. Почти все, что он делает, ему не удается, да и суперспособностей у него нет, лишь геройский костюм. Но через юмор и нелепые выходки Super Sohrab пытается поднять глобальные социально-политические проблемы, связанные с последствиями санкций США в отношении Ирана, с загрязнением воздуха в Тегеране, с визовой политикой в отношении иранцев. Все соображения и перформативные подвиги своего альтер эго художник Сохраб Кашани записывает в виде текстов или документирует в фотографиях, видео и комиксах. На сайте supersohrab.com есть форма заявки, через которую любой нуждающийся может обратиться за помощью к смелому герою. 

Танатос Банионис

Группа отчаянных единомышленников собралась под названием Танатос Банионис в 2008 году. Отчаянных, потому что ради самого впечатляющего проекта объединения «Божественный ветер» 2009 года (впервые показан в ММОМА) татуировали живых девушек сценами последних полетов японских летчиков-камикадзе. Единомышленников, потому что художников, фотографов, кураторов, галеристов, моделей, мастеров татуировки, врача, операторов, охрану, водителей, участвовавших в этом необычном проекте, мог объединить только общий душевный настрой. Несмотря на кровь и боль, по замыслу авторов все это задумано ради демонстрации добродетелей – отваги и мужества, а также для вечной памяти о людях, идущих на смерть. Анонимный, развоплощенный автор после выставки исчез. Точнее, «Божественный ветер» дали еще раз в 2010 году в Мраморном дворце, но потом его следы теряются. Может, участники испугались друг друга и собственного чувства меры, а может, затаились где-то между Москвой и Петербургом, чтобы грянуть с чем-то зловещим с новой силой. 

Шарль Розенталь  

Малоизхвестный художник Шарль Розенталь родился в 1898 году в Херсоне в многодетной еврейской семье. Учился сначала в Петербурге, где впитал и переварил классицистическое наследие XIX века, затем в Витебске. Там испытал последовательные влияния Шагала и Малевича, отчего страстно полюбил писать летающие квадраты. В 1922 году уехал в Париж, где Розенталя вновь потя- нуло к реализму. Но он не стал неоклассицистом или социалистом. Не остался и супрематистом. Будто человек, опередивший эпоху, Розенталь предвосхитил постмодерн и всю жизнь пытался соединить милые сердцу направления искус- ства разом. Большая Картина так и не получалась, слава так и не пришла.

Розенталь нелепо погиб на Монмартре под колесами автомобиля в 1933 году. От него остались теоретические статьи, фотографии, личные вещи, рисунки, скульптуры, объекты, записи и несколько десятков картин, среди которых три абстрактные композиции с белыми пятнами, выставленные в 2008 году в московском «Гараже», о которых специалисты до сих пор спорят, эскизы это или законченные работы. Впервые его наследие всплыло в 1999 году в Японии в Центре современного искусства Art Tower Mito. Там их увидел художник Кабаков, кстати, родившийся в год смерти Розенталя, проникся радикализмом предшественника и решил стать его учеником, мечущимся между изображением и абстракцией. Кабаков вслед за Розенталем задается вопросом: что последует за модернисткой парадигмой? И тут появляется третий автор – Игорь Спивак. Он молод, родился в Киеве, активно работал в 1990-х, изображал счастливый советский мир, но затем исчез. Все наследие тех лет принадлежит киевской галерее «Лучишко», ничего другого до сих пор не обнаружено. Что связывает его с Розенталем и Кабаковым – неизвестно. Но именно в такой последовательности художники Розенталь-Кабаков-Спивак были выставлены в Москве 10 лет назад. Иные любители искусства, пропустившие это событие, наверняка, кроме Кабакова, ни о ком из авторов не слышали. Ничего страшного, все участники той выставки (называлась она «Альтернативная история искусств») вымышленные, в том числе Кабаков, который вовсе не тот знаменитый художник, который часто изображал мух и стал основоположником отечественного концептуализма и главной мировой знаменитостью от русского современного искусства, а его одноименный лирический герой. В перечисление заслуг Ильи Иосифовича следует добавить перфекционизм, дотошность и умение создавать невероятные по масштабу и тщательности тотальные инсталляции, коими и являются жизнь и творчество Розенталя, другого Кабакова и Спивака.

Хеннеси Янгмен

Хеннеси Янгмен появился как персонаж, рассказывающий на своем канале в YouTube об индустрии искусства – как художнику стать успешным, как правильно себя подать, какие подводные камни в этой сфере, что такое персональная мифология. Его критический подход к современной арт-индустрии сочетался с доступным изложением и экстравагантным (для искусствоведа) видом. Прикид у Хеннесси Янгмена – что надо: обязательная кепка и кулоны в виде огромного сфинкса, золотого дома или чего-то подобного в духе хип-хоп-исполнителей. Художник правдоподобно входил в образ, эмоционально жестикулировал и рубил правду-матку. Серия роликов, выходивших с 2010 по 2012 год под общим названием Art Thoughtz, моментально стала популярной в США, где проживает художник Джейсон Массон, создатель Янгмена, а также внутри мирового художественного сообщества. 

ДИ №6-2018