Выставка «Материал. Женская память о ГУЛАГе» устроена как переход в пространство коллективной памяти и возвращение из него. Она начинается с «картотеки», в которой несколько фотографий, с них смотрят молодые красивые женщины. Это пространство индивидуального, оно останется позади, когда мы войдем в основную экспозицию, в него мы вернемся, пройдя через всю выставку. И увидим обратную сторону портретов: те же самые женщины, сфотографированные после лагеря. Между парами фотографий гигантские сроки, данные по ложным обвинениям. Конечно, тяжелый лагерный опыт не мог не отразиться на внешности. Об этом одна из самых пронзительных цитат, представленных на выставке: «Наверху на площадке было зеркало во всю стену. Мы не видели себя более трех лет. Все же мы были женщины. Увидев зеркало, мы побежали к нему толпой. Я подбежала к зеркалу и, стоя в толпе, не могла понять, где же я. И вдруг я увидела усталые и печальные глаза моей мамы, ее волосы с проседью, знакомую грустную складку у рта… Это была я. Я стояла, разинув рот, и не могла поверить, что я уже не молодая женщина, к которой на улице обращались „девушка“, а вот эта пожилая грустная женщина, на вид лет пятидесяти».

Наверное, одна из самых точных метафор человеческой памяти — ткань. Как и наши воспоминания, ткань истирается и истлевает, ее латают, нашивают заплаты, перелицовывают, а в конце избавляются. Выставка построена из нескольких разделов, посвященных разным этапам в жизни арестованных, названных метафорично по этапам жизни тканого полотна. Первый раздел «Отрез» связан с арестом и заключением, когда отрезанной оказывается вся прошлая жизнь и самые близкие люди. Одна из первых процарапанных на стене цитат здесь — из воспоминаний Ольги Адамовой-Слиозберг: «Отрезано прошлое. Я одна против огромной машины, страшной, злой машины, которая хочет меня уничтожить». Здесь показана гражданская одежда женщин, в которой они оказывались в тюрьмах, камерах и следственных изоляторах. Следующий раздел «Узел» посвящен перемещению к месту отбывания наказания, что называется словом «этап». «Ветошь» — одежда и быт заключенных, «Веретено» — о труде, которым приходилось заниматься в исправительно-трудовых лагерях. Там есть история о том, как набивали матрасы для заключенных рваными и окровавленными лоскутами шинелей убитых и раненых на полях Великой Отечественной войны. «Стежок» — о рукоделии и творчестве. «Основа» о дружбе и поддержке, раздел «Петля» про унижение, болезни и смерть. «Перелицовка» — про освобождение, трудности возвращения (а иногда и его невозможность) к обычной жизни. Раздел «Шов» — про память, про шрамы, оставленные опытом пребывания в лагерях. Маленький зал в конце экспозиции — возвращение к индивидуальному опыту, попытка осмыслить произошедшее спустя много лет. Здесь шесть женщин делятся воспоминаниями о лагерной жизни. Истории вернувшейся из заключения рассказаны словно самой близкой подруге.

О ГУЛАГе привычно думать как о сугубо мужском мире. Тяжелая работа, нечеловеческие условия жизни, мужская одежда и обувь. Действительно, женщин-заключенных в сталинской системе лагерей было значительно меньше, чем мужчин. Обычно около десяти процентов, однако во время войны их число приближалось к трети общего числа. Женщины были вынуждены носить мужскую одежду и приспосабливаться к невыносимым условиям быта: голоду, холоду, вшам, клопам и крысам. Они валили лес, трудились в рудниках и шахтах и выполняли мужские нормы.

На выставке показаны предметы лагерного быта, преображенные женскими руками: вышитые воротнички и салфетки, кружева, тюбетейки, мешочки для хранения пайки, платья, самодельная обувь. Веревочка, которой делили пайку хлеба, подкладка безрукавки, сшитая из написанных химическим карандашом молитв, альбом со стихами и детскими рисунками, предназначенный отлученному от мамы сыну (альбом так и не нашел адресата), вышитая игрушка в подарок другим заключенным. Крошечные варежки, связанные узницей Ангарлага после аборта для так и не родившегося ребенка. Или сборник рецептов, написанных по памяти на лагерной простыне и совершенно невозможных в условиях лагеря — как попытка создать культурный слой, соткать мир, в котором можно выжить. И это тоже была форма сопротивления. За хранение многих представленных на выставке предметов (записки, самодельные инструменты для вышивания), если бы они были обнаружены, можно было оказаться в карцере.

Женщины их сберегли в лагерях, не выбросили после освобождения. От выставки остается чувство, что настоящая сила не в принуждении и не в административной власти над другими, не в толстых тюремных стенах, а в этих тряпочках с заплатами, в этих рюшечках и в узоре на мешочке, вышитом для других. Одни из самых запоминающихся экспонатов — небольшие монохромные вышивки с видами из барачных окон, в них кроме заборов и решеток всегда есть трава или цветы.

Трудно переоценить работу «Международного Мемориала» по сохранению исторической памяти. Сотрудники «Мемориала» бережно собрали не только предметы, но и воспоминания людей, вернувшихся из ада. Эти свидетельства и воспоминания — может быть, самый важный урок, который можно извлечь из опыта ХХ века. На выставке много цитат из таких воспоминаний. Например, Мария Иоффе, трижды арестованная по политическим мотивам, провела около 20 лет в сталинских лагерях. «Может быть, услышав наши предупреждения, поймут, что гарантии против повторения всего 37-го (возможно, в еще более страшном варианте!) — в том, чтобы имели возможность высказаться люди мыслящие, готовые на смелое правдивое слово. Такие чаще всего бывают в меньшинстве. И необходимо, чтоб было принято как закон — право меньшинства на оппозицию. Кто же иначе поднимет голос против ошибок: кто, как не они, смогут предупредить, помешать восхождению-возвеличиванию нового бога? Ведь не члены же подобранного всеодобряющего низкопоклонного аппарата, сами и создающие культ Высшего. Устремляясь вперед, люди обязаны — как урок и упреждение — брать с собой все свое прошлое. Из завтра нельзя выбрасывать сегодня».

ДИ 6-2021