Недавно я разбирала домашнюю библиотеку, пытаясь пристроить часть не самых нужных экземпляров, и выяснилось, что искусствоведческие книги никто не берет. Например, есть у меня чудесная монография об искусстве ранней Византии, облагороженная следами неистовых штудий, и, как нельзя кстати, друзья византинисты. Звоню. «Ну что ты, — говорят они мне, — не нужно, все это устарело». Понимаете?! Книга, написанная c опорой на тринадцать прошедших столетий, сотни тысяч археологических находок, описаний, конференций, докторских, — устарела. Что же тогда делать с искусством, разделенным с исследователем более короткой дистанцией? Очевидно, до кристаллизации знания далеко, интернет и соцсети — не помощники, ведь они не просто фиксируют реальность, но и усугубляют ее искажения. Оптика постоянно меняется. Переобувание происходит если не ежегодно, то как минимум раз в пятилетку.
Вот, например, в нашем новом номере теоретик Константин Бохоров пишет, что ключевая аксиология последних лет — деколониальная | с. 32|. Он и другие достойные коллеги создают собственную версию истории отечественного совриска, используя авторскую методологию. Архитектурный критик Александр Острогорский вспоминает, что постмодернизм и модернизм еще недавно казались антагонистами | с. 92 |. Александр Боровский осмысляет творчество Кабакова и — спойлер — приходит к выводу, что для художника годятся любые интерпретации | с. 56 |. А Валентин Дьяконов обнажает корни геопоклонничества, еще одного явления-призмы, через которое сегодня принято смотреть на искусство (и мир вообще), еще в 70-х | с. 66 |. Кстати, 70-е в этом номере ключевые. Его представители действуют сегодня, но уже прошли внушительную дистанцию, необходимую для осмысления пути. Разумеется, ДИ тоже рискует устареть, но мы самонадеянно уверены, что если и станем анекдотом, то важным, на полемике с которым будут основываться новые тексты и исследования.

Александра Рудык, главный редактор