ДИ. Для тех, кто еще только задумывает открытие центра или музея современного искусства, существование такого пространства, как Арсенал, может показаться недостижимой мечтой.

Анна Гор. Мы довольно давно начали работу по созданию центра, процесс занял двадцать лет. Многим хотелось сделать что-то подобное, но чтобы все произошло здесь и сейчас. А зачастую получить быстрый результат или невозможно, или опасно, потому что его можно так же быстро и потерять. Система должна иметь устойчивость. Мы последовательно проходим этап за этапом.

ДИ.Что явилось точкой отсчета, после которой процесс вышел на более высокий уровень?

Анна Гор. В нашем случае такой точкой можно считать решение о передаче оставленного военными Арсенала Минкульту. Его принял Сергей Кириенко весной две тысячи третьего года. Кириенко, тогда полномочный представитель президента в Приволжском федеральном округе, одним из основных своих проектов считал программу «Культурная столица Поволжья». Главным ее принципом, как и у ее европейского аналога, была конкурсная основа. Программа проходила с двухтысячного по две тысячи шестой год в семи городах: Ульяновске, Кирове, Нижнекамске, Чебоксарах, Ижевске, Димитровграде и Перми и стала федеральным проектом, опытом, интересным в государственном масштабе. В рамках этой программы мы с Кириенко встречались, беседовали и обсуждали, как строить культурную политику. И мне удалось убедить его в том, что появление такого институционального ядра, как Арсенал, окажется полезным для культуры региона в целом. Это и была точка кристаллизации идеи в реальность. Идею же рекультивации здания Арсенала мы начали обсуждать еще в девяносто четвертом году, в девяносто девятом провели семинар на тему, как его можно обустроить. Тогда военные еще даже не собирались оттуда уходить. Первый архитектурный семинар состоялся в двухтысячном году, но только в две тысячи третьем мы получили здание в пользование. Мы знали, чего хотели, и последовательно к этому шли. Вербовали сторонников в СМИ, среди коллег и молодежи. Были у нас и противники, они и сейчас есть. Например, предлагалось организовать в Арсенале музей Минина и Пожарского. Но музей нельзя создать из ничего: реальных экспонатов очень мало, кроме того, в городе есть Музей нижегородского ополчения. Ничто не мешает ему развиваться дальше.

ДИ.Сейчас задействована только треть Арсенала, полностью реконструкцию предполагается завершить к пятнадцатому году?

Анна Гор. Мы к этому стремимся. Если финансирование позволит. Два с половиной года нам нужно, чтобы соблюсти все технологии реставрации и создать функционально новое художественное пространство.

ДИ. А с чего все начиналось двадцать лет назад? Как складывался ваш тандем с Любовью Сапрыкиной?

Анна Гор. Она всегда была интеллектуальным лидером, а я организатором, менеджером. Я работала в художественном музее, а она преподавала в художественном училище и приводила ко мне в музей своих учеников. В начале девяностых годов, когда все вокруг менялось, мы поняли — сейчас или никогда. Так возник Центр современной культуры «Кариатида». У нас еще был третий партнер — Нина Прокопьевна Горюнова, человек редкой энергии, мы сохраняем самые теплые отношения. Она нас склоняла к тому, чтобы создать именно коммерческую галерею, а мы были к этому не способны. Потому со временем и разделились. Она стала арт-дилером, сейчас сделала резиденцию для художников — такой частный дом творчества. Это тоже важный элемент художественной инфраструктуры, но мы все же разными вещами занимаемся.

В «Кариатиде» мы выставляли объединение «Черный пруд» — нижегородский андеграунд, который существовал с середины восьмидесятых до середины девяностых. Это очень интересная страница в истории нижегородского искусства. Там собрались одаренные художники. Многие из них сейчас занимаются иконописью, росписью храмов. Это искренне верующие и воцерковленные люди. И жаль, что некоторые из них оставили светское искусство. Но работы того периода сохранились в коллекции, которую в свое время мы собрали для одного из банков. Она переходила от одного владельца к другому и сейчас оказалась у серьезного коллекционера, так что объединение «Черный пруд» как целостное явление сохранилось для истории. Название «Черный пруд» происходит от знакового для Нижнего Новгорода места. Некогда существовал такой пруд, его засыпали еще в конце девятнадцатого века, но имя сохранилось в топонимике города.

Всегда важно понимать, кого ты хочешь выставлять, с кем тебе интересно вести диалог. Примечательно, что многие художники, с кем мы начинали работать, до сих пор остаются нашими друзьями и партнерами: Дмитрий Гутов, Ольга Чернышева, Игорь Макаревич...

Мы с Любой стали выстраивать нашу собственную стратегию после того, как в девяносто четвертом году с помощью Гете-института побывали в двенадцати музеях современного искусства в Германии. Там мы наконец, поняли, что такое современное искусство, и решили, что наша задача не столько поддерживать местных художников, сколько показывать искусство, которое без нас никто сюда не привезет, потому что о нем просто здесь никто не знает.

ДИ. Очевидно, что это задача особенно важна для регионального центра.

В Москве если не ты, то кто-то другой раньше или позже покажет самое интересное из того, что происходит в мировом искусстве.

Анна Гор. Совершенно верно. К сожалению, у нас в Нижнем Новгороде пока нет конкурентов. И это не очень хорошо. Хотелось бы, чтобы здесь появилось несколько галерей современного искусства, которые бы взяли на себя персональную работу с художниками. Мы музейная структура и должны иметь дело с уже готовыми произведениями.

ДИ. В профессиональном сообществе существует договоренность, что из того, что художники производят сейчас, можно считать современным искусством. В отличие от столицы в регионах это все еще надо объяснять. ТВ-студию вы создали для этого?

Анна Гор. У нас был цикл передач на телевидении, и есть студия. Сейчас она документирует наш процесс, готовит различный визуальный материал, помогающий лучше представить проекты. Например, для выставки художника Яниса Куннелиса мы зафиксировали на камеру процесс создания инсталляции, а затем использовали это видео в экспозиции. Это многое объясняло зрителю, вводило его в лабораторию художника.

А собственные телевизионные передачи мы пока не делаем. Это же процесс творческий. Режиссеры, которые этим занимались, уехали, один в Москву, второй в Петербург. Они у нас вырастают, мы их отпускаем, и снова нужно придумывать новый формат под нового персонажа и новые задачи. Все устаревает, а уж ТВ-сюжеты — тем более. Однако есть надежда, что скоро выйдет новая версия программы «Арсенал современного искусства».

ДИ.В недавнем интервью вы особо подчеркивали, что современный музей — это не храм, не развлечение, не каталог, а площадка для коммуникации.

Анна Гор. Это мое стойкое убеждение.

ДИ. Так чем же является для человека, для социума и города современное искусство как целостное явление?

Анна Гор. В свое время, когда завершался ремонт первой части здания, мы задумались, как определить нашу миссию, и остановились на такой формулировке: «Арсенал — это площадка художественной коммуникации для развития человека и территории». Мы надеемся, что и люди, и город интеллектуально обогащаются благодаря Арсеналу. Это, возможно, пока со стороны не видно, потому что как полноценная музейная институция мы работаем всего два года. Но, думаю, в какой-то момент, когда количество перейдет в качество, мы сможем продемонстрировать, что конкретно изменилось.

Для нас в работе очень важна ориентация на зрителя. Мы нацелены не столько на художников и художественный процесс (такие центры тоже есть, они, как правило, более камерные и более активные с точки зрения продуцирования самого процесса), сколько мы в первую очередь думаем о зрителе, о разнообразии его впечатлений. Мы формируем экспозиции, показываем видео и кино, устраиваем концерты, лекции, создаем синтетические перформан-сы, почти спектакли.

После премьеры постановки «Марево» у нас состоялись дебаты, опера это или нет. Но в наше время, когда размыты границы всех жанров, важно было не установить жанр художественного события, а создать повод для коммуникации зрителей. Устроить дискуссию, написать аннотации, объяснить в резюме... Существуют разные способы активизировать зрителя, чтобы он не оставался наедине с не очень понятным явлением искусства. Мы всегда готовы помочь ввести человека в этот мир, в котором он далее может развиваться самостоятельно.

ДИ. Сейчас активно обсуждается вопрос о федеральном музее современного искусства, создаваемом на базе ГЦСИ. Какой, по-вашему, должна быть его стратегия?

Анна Гор. Вся наша структура — это уникальный опыт российской культурной политики. В нашей стране нет больше организации, которая бы имела филиалы практически во всех регионах страны. Поэтому, делая в Москве музей современного искусства, мы, по сути, создаем восемь музеев сразу. Или как минимум два: один московский, другой рассчитан на работу с региональными концепциями филиалов и их включение в общий контекст.

Собирая и формируя коллекцию, мы понимаем, что наш запасник находится в Москве. Он доступен всем нам, поскольку мы члены сети и можем для своих проектов, выставок, образовательных программ пользоваться всеми материалами, которые аккумулированы в Москве, будь то собрание произведений или богатейший архив искусства последних двадцати лет деятельности ГЦСИ. Они работают на всю страну — в этом уникальная роль данного проекта. При всей любви к музеям старым, собирающим современное искусство, тому же отделу новейших течений Государственного Русского музея, с которыми мы активно сотрудничаем, все же структуру нового типа создаем именно мы. Музей, который не должен восприниматься как музей искусства прошлого, а быть направленным в будущее. В этом он как прогностический инструмент близок биеннале. И в коллекции это тоже должно отражаться. Надо сосредотачиваться не столько на топовых персонах, сколько на трендах, которые бы подкреплялись прежде всего молодыми именами.

ДИ №2/2013