Кураторы выставки «Реализмы» – Дмитрий Озерков и  Ольга Юдина. Выставка построена на уникальном сопоставлении работ трех современных мастеров – британских художников Митча Гриффитса, Джима Шоу  и американского скульптора  Тони Мателли. Их работы показывают разные способы использования реалистического метода и приемы работы с видимой реальностью.  

ДИ: Митч, вы получили классическое художественное образование? 

Митч Гриффитс: Я учился в нескольких  колледжах в Британии. Для начала я  выбрал факультет графического дизайна. После закончил курс книжной графики и иллюстрации, и тут-то  испытал разочарование, потому что 90 процентов студентов моего курса рисовать вообще не умели. Обучение предполагало определенные креативные способности, но оно больше строилось на идеях, концепциях, а рисование считалось не столь уж важным и необходимым. Это вообще ценилось почему-то в последнюю очередь, что согласитесь, довольно странно для специализации в области книжной графики и иллюстрации.  Во время обучения, студенты в основном должны были делать самостоятельные проекты, а изучение  академического рисунка отсутствовало. Для меня же рисунок был всегда важен.  После колледжа  работал года два как иллюстратор и оформитель.  Наблюдая, что делают другие в этой области, получая при этом  высокую оценку, разочаровывался  все больше. Сегодня в Британии есть несколько курсов по живописи, где преподают итальянцы, но в те годы, когда я учился, ничего подобного не было. Поэтому я решил заниматься живописью самостоятельно. 

ДИ: Был ли этап в вашей художественной карьере, когда вы работали в других жанрах? Что именно вас привлекает в живописном искусстве старых мастеров - иконография, цвета, композиция?

Митч Гриффитс:  Конечно, я не сразу пришел к реализму. На каком-то этапе я экспериментировал и работал в разных направлениях, учитывая тот факт, что в книжной графике и иллюстрации у тебя есть пространство для маневра, но именно классическая станковая живопись - это то, что мне было всегда близко. Я брал книги и альбомы по искусству в библиотеке и месяцами по книгам штудировал старых мастеров: изучал, как Караваджо работал со светотенью, потом был Веласкес и Ван Дейк, а у Рубенса для меня главным стала композиция. Словом, я почти каждый день совершал открытия.  

ДИ: Реализм как течение, во многом ассоциируется с 19 веком. Хотя 20 век породил другие реализмы, в том числе социалистический и американский фотореализм.  Это собственно и отражает название выставки, а что для вас означает реализм в искусстве? 

Митч Гриффитс: Реализм для меня - это не только техника, но еще и соответствие тому, что ты хочешь выразить. И в этом смысле и социалистический реализм, и американский фотореализм соответствовали своей идее.

ДИ: А вас не беспокоил тот факт, что ваш путь был столь отличен от того, чем занимались другие современные художники?

Митч Гриффитс:  А разве не в этом состоит смысл для художника, чтобы найти свой путь? Меня никогда особенно не волновало, что делают другие. Когда меня спрашивают, каково это быть художником, я отвечаю, что так много художников озабочено тем, чтобы быть художником, что искусством, собственно, мало, кто занят. А мне всегда хотелось создавать искусство, остальное меня как-то мало интересует.

ДИ: Развитие новых медиа - сначала фотографии, затем цифровых технологий заставило по-новому взглянуть на реалистический подход в искусстве и то, как художник работает с реальным образом. Как вы относитесь к новым технологиям в искусстве - это вам помогает или наоборот мешает?

Митч Гриффитс:  Нельзя сказать, что это мешает, просто мы существуем в некотором смысле в другой реальности. Технологии создают больше возможностей воспроизводить образы, и на нас каждый день обрушивается все больше изображений, и мы вообще перестаем на них реагировать. В тоже время есть что-то в живописи маслом, что заставляет человека остановиться и замереть. Особенно, если такая работа находится в музее. На мой взгляд эффект замирания происходит по двум причинам - это сама природа живописи, которая заставляет человека замедлиться, а если возникает еще и какая-то эмоциональная связь с произведением, то такой образ без сомнения перекрывает все другие виды образов, которые нас окружают. Даже в век технологий.   Технологии помогают, но никогда не замещают искусство. Возможно для кого-то это иначе, но для меня это так.

ДИ: В России для многих зрителей, как и художников работающих в contemporary art, реализм с самого начала означает что-то отрицательное, поскольку напрямую ассоциируется с соцреализмом. Да и сегодня в российских условиях мы видим стремление «продать» советскую пропагандистскую живопись как искусство с большой буквы. А каково нынешнее отношение к реализму на Западе и в частности в Великобритании?

Митч Гриффитс: Если говорить о Британии, а я все же могу говорить скорее о своей стране, отношение арт- истеблишмента к реализму отрицательное, и даже очень отрицательное.  О себе я могу сказать, что я отщепенец. Это прежде всего связано с элитизмом – вся иерархия современного искуства в Британии выстроена так, что она управляется очень ограниченным количеством людей, и именно их мнение является движущей силой. Это не значит, что это совпадает с мнением и запросами широкой публики. Причем, можно с уверенностью говорить не только о публике, но и о художниках. Есть достаточно большое количество художников, работаюших в фигуративном искусстве – и, разумеется, они очень различаются по уровню – однако основные галереи их по большей части игнорируют. Кругом безраздельно царят концептуализм и инсталляции.

ДИ: А вы наблюдаете какие–то сдвиги в художественном процессе в сторону реалистического искусства?

Митч Гриффитс: Последние лет десять говорят, что ситуация меняется, но я не вижу, чтобы действительно что-то значительно менялось, и Halсyon Gallery– одна из очень немногих, если не единственная галерея, работающая с реалистическим направлением. Что меня особенно заботит в этой ситуации, это то, что мои работы и работы других художников, работающие в жанрах близких к реализму – к примеру, в жанре  навного реалистического искусства  абсолютно игнорируются, словно их вообще нет. Плохое и хорошее  искусство есть в любом жанре, в том числе и в реалистической живописи.  Но что удивительно в наши дни, так это односторонний подход к реализму в арт-истеблишменте, когда реализм вообще отметается.  Для меня же основным критерием является наличие эмоциональной связи произведения со зрителем, и такое может быть в любом жанре. 

ДИ: Неужели это только мода, которая так влияет на арт-процесс? 

Митч Гриффитс: У меня нет однозначного объяснения, но, безусловно, современное искусство далеко не всегда воспринимается средним зрителем и многое намеренно подается как элитная история, как удел избранных. Такой намеренный процесс разделения зрителя и искусства идет давно, но это процесс тупиковый. Дискоммуникация между зрителем и искусством избранных рано или поздно закончится.  Специальный язык – артспик, на  котором пишут сегодня об искусстве и который сформировался в последние лет тридцать – один из таких инструментов элитизма. 

ДИ: В статьях, касающихся вашего творчества, я часто встретила термин contemporized classical painting? Может быть, мы наблюдаем рождение нового направления в реалистическом искусстве? 

Митч Гриффитс: Люди всегда стремятся создать термины и какие-то категории, причем не только в искусстве. Для меня важнее восприятие и интерпретация, нежели термин, но если он есть, то пусть будет contemporized classical painting. 

ДИ: Из работ, представленных на выставке, обращает на себя внимание серия «По велению долга», в которой вы работаете с патриотической символикой Union Jack -  английского флага. Почему эта тема оказалась для вас столь важной? 

Митч Гриффитс: В Британии у людей очень своеобразное восприятие своей национальной идентичности и в том числе особое отношение к флагу. Можно любить свой флаг и свою идентичность, но в тоже время эти символы, безусловно, часто используются с разными, не всегда благими целями. В этих работах мне было прежде всего интересно, что если вы вставляете символику флага в картину, то люди непременно на это остро реагируют. Маловероятно, что они просто скажут: «Ну, да, флаг….и что из этого». Я стараюсь оставить в картине некое свободное пространство для домысливания. Для примера, когда Британия участвовала в войне в Ираке и Афганистане, общественное мнение в стране было сильно поляризованным, и таким и остается. Я много общался с теми, кто был на войне, и для них главным был не абстрактный патриотизм, а человеческие чувства к тому, кто рядом и формула – выполни долг и выживи. Это я, собственно, и старался представить в этих работах. И, надо сказать, эта тема национальной идентичности не уходит – и сейчас, вне войны, полстраны за то, чтобы Британия вышла из ЕС, а половина, чтобы осталась. Другая сторона той же медали. 

ДИ: Среди почти 30 работ, представленных на выставке, есть и двойной автопрортрет с отцом – лирическая работа с необычной композицией. Какова ее история?

Митч Гриффитс: Мой отец не имел никакого отношения к искусству, но у него была своя страсть в жизни – он занимался сваркой гоночных автомобилей – потому он изображен со сварочной маской, а у меня была своя страсть – рисование, и потому моя голова в раме. Это был такой мой способ сказать отцу -  посмотри на меня, я – художник. 

ДИ: Вы еще активно работаете как портретист -   автор более чем 100 портретов знаменитых людей современности  в том числе актрисы Киры Найтли, Рэя Уинстона, Уила Смита и многих других. Как вы это совмещаете - острую социальность и определенную салонность? И нет ли тут противоречия?

Митч Гриффитс: Я несколько иначе к этому отношусь. Я не думаю о ярлыках - салонный ли я художник или светский. У меня была целая серия работ, которая называлась “Иконостас”. Знаменитостей часто наделяют свойствами и качествами, которые раньше приписывали святым, они как-бы новые святые. И в таких персонажах мне, прежде всего, интересно, как их воспринимает публика. Так что это не совсем портрет. У меня было несколько случаев, когда ко мне обращались знаменитые люди, я рассказывал им, как я хочу их писать и далее они или соглашались, или нет. Бывало, что они предпочитали уже созданный публичный имидж, а то, что я им предлагал, не вписывалось в их понимание. Написание портрета с натуры оказывается для современных знаменитостей неизведанным интересным опытом, отличным от того, что они делают в своей жизни или профессии. -  привычная для них кино или фото съемка – совсем иной опыт. 

ДИ: Что для вас, как для художника, означает нынешняя выставка в Эрмитаже? Это для вас первая музейная выставка? 

Митч Гриффитс: Я участвовал в групповой выставке в Национальной Галерее, но нынешняя выставка первая музейная в другой стране. Надо сказать, что я уже здесь 10 дней и это настолько переполняющее ощущение, что сложно сейчас сказать, что это будет значить. Пока я даже не представляю,  что именно я буду писать, вернувшись домой.     

ДИ: Чего по вашему мнению не хватает современному искусству? 

Митч Гриффитс: Прежде всего коммуникации со зрителем – парадоксально, но в век коммуникации не хватает именно связи со зрителем, и более того язык, на котором сегодня говорят и пишут об искусстве намеренно используется, чтобы эту коммуникацию еще больше осложнить и сделать так, чтобы люди чувствовали себя не достойными искусства.  Искусство должно быть доступно и открыто всем.