Все началось с того, что мои знакомые заложили в банк огромную работу Саврасова. Я ее купил, она оказалась фальшивой, и я ее продал. Но спусковой крючок был нажат, остановиться уже невозможно. Немного расстроенный случаем со старым искусством, я пришел в современное, которое оказалось лишено всех недостатков старого: оно веселее, моложе, и в нем меньше подделок. На первых порах я приобретал случайные работы, среди которых оказалась и парочка приличных. Но очень скоро стал прислушиваться к рекомендациям галеристов, с которыми до сих пор общаюсь: Еленой Селиной, Айдан Салаховой, Ириной Филатовой, кто был на тот момент, и сейчас так или иначе работают. Мне понравилось коллекционирование, я увидел здесь огромное поле для деятельности и как человек увлекающийся стал покупать по триста работ в год. Но через несколько лет такой закупочной гонки я осознал, что единолично владею богатством, которое лежит мертвым грузом и уже не дает мне двигаться дальше. Даже крупный коллекционер, наверное, в какой- то момент останавливается, потому что это уже жадность и стяжательство – покупать и просто складировать работы. Они должны жить, на них нужно смотреть, показывать другим. У меня был офис 17 тысяч квадратных метров, и я в нем стал развешивать работы, а потом выяснилось, что можно открыть частный музей современного искусства, что никто не делал со времен Третьякова, Щукина и Морозова.

О создании коллекции

Я старался вычислить главных художников и купить их главные работы. Пользуясь таким «менеджерским» подходом, можно собрать приличную коллекцию. Когда же ориентируешься только на свой вкус, результат получается хуже. Но чтобы ответить на вопрос, хорошая ли работа, покупать ее или нет, нужно лет пять каждый день этим заниматься. Сейчас у меня в коллекции около 1500 произведений, и, например, если я хочу продать на аукционе Вейсберга, то нужно его же и купить, чтобы не остаться без работ этого художника, то есть идет постоянный процесс купли-продажи. Цены на все сейчас падают, например, Краснопевцев уже не очень дорогой, и, в принципе, при желании кто-то может скупить его всего. Но при этом надо учитывать, что когда речь идет о редких художниках, тех же Вейсберге или Краснопевцеве, понятие «опт» здесь не работает. Если кто-то хочет купить оптом редкие имена, придется платить намного дороже.

О любимых художниках

Мне близки «шестидесятники». Мое сознание определяют Вейсберг, Краснопевцев, Харитонов, Рогинский. Вейсберг, на мой взгляд, решал задачи уровня Малевича, его белое на белом не менее важно, чем «Черный квадрат». Поверхностный взгляд на Вейсберга может привести к неверному замечанию, что он похож на Моранди, который был раньше. Но они ставили перед собой совершенно разные задачи. О музее Мы всегда были самозванцами, назвались музеем — и все. В 2007 году я открыл музей в помещении рядом со своим домом, чтобы показать коллекцию широкой публике. Сделали много интересного, потом произошел спад, связанный с кри- зисом, тогда я придумал открываться только на Ночь музеев. Ужасно жаль, что сразу не пришла идея сделать торговлю двигателем музея. В конце прошлого года мы перезапустили музей, теперь торгующий искусством, а с июля работает и онлайн-аукцион.

О развеске

Экспозицию я меняю очень часто, на стенах через равные расстояния набита сетка из гвоздей, одну работу снимаешь, другую вешаешь, и неважно, что одна заходит углом на другую. Развеска с нахлестом – это мое ноу-хау, даже у великого Костаки такого не было, но он вешал картины на потолок.

Об аукционе

Новое российское искусство, по сути, не аукционный товар, ни к одному художнику очередь из покупателей не стоит. Аукционный товар должен быть редким, недоступным на рынке. Цены на все падают, никаких инвестиционных перспектив у него нет, завтра оно не станет дороже. Другое дело «шестидесятники». На западных онлайн-аукционах нет русского искусства. Мы же сделали онлайн-аукцион с хорошим русским искусством. Работы висят в музее, на сайте Art4.ru в течение месяца по каждой идет аукцион. Такой перманентный конвейер, как ebay, но есть особенность – в музее рядом с работами висят электронные табло с ценой, которая меняется, если в онлайне на произведение сделали ставку. Из значимых продаж на аукционе за эти два месяца можно назвать рисунок Ильи Кабакова, скульптуру Бориса Орлова, рисунок Эрика Булатова, живопись Рогинского, пока рекорд продаж – 14 тысяч евро. 

О молодом и медиаискусстве

Молодых художников с удовольствием покупаю при условии, что работа не дорогая. Сейчас много молодых художников-«беспризорников», не связанных с галереями, потому что галереи практически не продают. Женя Антуфьев неплохо последние пять лет выступает, меняется, Аня Желудь уже признанный художник, Данила Поляков сделал проект с журав- лями, и мы продали 17 работ недорого, это очень хороший результат. У публики есть запрос на новое, свежее. Но мало удивить один раз, нужно все время подтверждать свой класс. Некоторых молодых по возрасту художников приходится переводить в «старые», если они повторяются. Искусство новых технологий терпеть не могу, считаю, что это выброшенные деньги. Как коллекционер протестую против этого. Тиражируемые вещи, носители на CD... Такое искусство неколлекционно, не понимаю, как это можно продавать. Я даже фотографию не люблю из-за тиражируемости, но она, конечно, лучше, чем другие новые медиа. Хотя сейчас на аукционе мы попробуем выставить видеоарт.

О принципах

«Арт4» достаточно открытая компания, цены всегда написаны на бирках, всегда рассказываем о продажах. Открытость – наш принцип, это идет вразрез с практи- кой торговли искусством: дилеры и коллекционеры всегда продавали тихо, немного подпольно, галереи тоже скрывают реальные продажи. Неприятное следствие этого – подделки. Недавно нашел у себя поддельного Вейсберга, которого купил 9 лет назад. Мы сотрудничаем с разными экспертами и сами выдаем сертификаты, гарантируем, если работа окажется не подлинной – вернем деньги. Стараемся стать солидной сертифицирующей конторой. Кстати, на Sothby's я давал несколько работ, и там достаточным был провенанс – работа из нашего музея.

О рынке и перспективах

В ярмарке Cosmoscow я участвовал как продавец в первый раз, мы выставляли «шестидесятников», чем выбивались из общей темы, но зато были рядом с близким конкурентом, аукционом Vladey. Вместе веселее, не одна белая ворона, а полторы. Остался очень доволен, Маргарита Пушкина сумела организовать настоящий блокбастер. В Москве слишком много событий, и народ не сегментируется по интересам, а плюет на все и идет на раскрученные масштабные события. Очевидно, это пир во время чумы, но сейчас все невыгодно, нет смысла вкладывать во что-то или идти в бизнес. Люди должны смотреть и покупать искусство, цены по сравнению с 2008 годом в разы упали, еще, наверное не совсем дно, но… Такой вот декаданс: сижу на руинах культуры и распродаю ее остатки. Но и покупаю, это важно и для аукциона, и для музея, стараюсь по возможности заполучить лучшие вещи.