1.

Цилиндрический объект Ирины Кориной – округлая прозрачная конструкция с еловой веткой, катушкой ниток и чайным пакетиком внутри. Небольшая вселенная, вращающаяся внутри металлической коробки, напоминающей макет обсерватории – той самой обсерватории в поселке Нижний Архыз, куда участники выставки предприняли попытку художественного вмешательства.

Работа Кориной установлена напротив столовой научного городка. По словам очевидцев, в теплое время года здесь собираются ученые, обсуждая за чаем успехи космических наук. Чайный пакетик в инсталляции – трогательный оммаж местной традиции и контексту. Как, впрочем, и весь проект.

Локальная научная жизнь – из того, что удается выяснить по разговорам –страдает, что предсказуемо, от сокращения финансирования, но при этом и не думает угасать. Сотрудник обсерватории делится новостями о прошедших и грядущих открытиях, а делегацию журналистов встречает во время собственной «сессии» работы с телескопом, некогда слывшим самым инновационными в мире. В дни нашего пребывания в Карачаево-Черкесии, увы, стоит сильный туман, и астрономические наблюдения в таких условиях невозможны.

В научном городке мы с коллегами-журналистами далеко не единственные посетители. Помимо нашей экскурсии, которую нам посменно ведут кураторы выставки, вижу еще две группы, пришедшие сюда, конечно же, не за искусством. Их, тем не менее, ожидают как минимум два объекта Кориной. Один установлен в отделении почты сразу при входе, другой на стене одного из зданий. Внешне он похож на предмет повседневного обихода – радиатора или кондиционера. Но в нем есть небольшое окошко, заглянув в которое можно увидеть вращающиеся внутри планеты, покрытые блестками.

Объекты тактично и четко вписаны в окружающий ландшафт, они едва ли вызовут нарекания публики. Сейчас воскресенье, в квартирах, которые можно видеть сквозь окна, выходящие в нашу сторону, идет своя жизнь. И она, возможно, не слишком – но может быть и очень заметно – изменилась с 1966 года, когда обсерватория начала свою жизнь.

Узнаю, что перед началом строительства обсерватории было предпринято несколько экспедиций для поиска подходящего места, и нынешняя локация была признана не лучшей, хоть выбор в итоге пал на нее. Причины этого решения неизвестны.

2.

От города Черкесска, столицы Карачаево-Черкесии, до Архыза едем два часа. Научгородок вытянут вдоль горного серпантина, с которого открываются потрясающие виды. На таких просторах недолго и затеряться, и не очень понятно, как осваивать этот пространственный ресурс.

О своей растерянности рассказывала журналистам Света Шуваева. Художнице предложили для работы круглый павильон в общежитии. В традиции нонспектакулярного искусства она заполнила площадку бумажными объектами, имитирующими детали интерьера: выключатель, оконную раму, дополнительную дверь. В среде, полной самых разных зрительных впечатлений, такое «бегство от зрелищности» выглядит уместно, но неожиданно для самой Шуваевой, известной своей восхитительной и тонко исполненной графикой.

Рукотворные концептуальные виньетки, рифмующиеся с пространством, – основное содержание выставки в обсерватории. Любители новых технологий будут разочарованы – ничего подобного здесь нет и не предполагалось. Как и «искусства после природы», приезжавшего в Москву в рамках Биеннале молодого искусства.

3.

Полутемная столярная мастерская. Посреди скамейка, на которую можно прилечь. Под потолком неоновое изображение бога ветра Эола авторства Анны Титовой. Название «Зачем работать?», очевидно, отсылает к положению работника нематериального труда в эпоху эффективного менеджмента с требованием продуктивности и постоянного генерирования креативных идей. Современных, подхваченных массмедиа, приносящих доход – по умолчанию. Интеллектуальный труд при этом требует сосредоточения, продуктивного промедления, длительных исследований, в нем неизбежны внутренние кризисы, дающие ценные ростки. Но об этом не стоит говорить.

Работа Титовой посвящена двум персонажам: конструктору обсерватории Баграту Иоаннисиани и Сергею Варченко, создателю местно историко-археологического музея. Критик Саша Шестакова, автор экспликации к работе, пишет о сочетании у Титовой «различных пластов воображаемого и документального», что воссоздает «напряжение между рациональностью научного знания и мифологизируемой стихией». Вспоминается история о тумане, что мешает научным наблюдениям, которые разворачиваются в условиях банального каприза природы, а он от человеческой воли не зависит. Но и это, как говорится, не для записи.

Далее проект Юрия Пальмина, архивариуса советского модернистского проекта, в логику фотографа вписывается и научное селение в Нижнем Архызе. По пути обращаю внимание на жилой дом с цепью узких балкончиков, похожих на прямоугольные ковши. Они изрядно подновлены пластиковыми стеклопакетами, но изначальный архитектурный замысел все равно различим.

Работы Пальмина выставлены очень эффектно. Фотографу досталось помещение бывшего магазина с большой витриной. Стены выложены белой плиткой с вкраплениями «заменителей» разных цветов. Кое-где она сколота, из-под нее проглядывает цемент и красный кирпич. Фактура пространства пестрая и богатая, экспонировать здесь работы было настоящим вызовом.

4.

Гордость Архыза – не только природные просторы и научная обсерватория, но и местный музей с коллекцией предметов аланской культуры. Средневековое государство алан просуществовало до XIV века, пока не пало под нашествием монголо-татар. Через перевалы Алании проходил Великий шелковый путь, чему в музее собрано множество подтверждений. В музей, к сожалению, из-за отсутствия времени не заезжаем.

Осмотр выставки продолжаем в Нижне-Архызском историко-археологическом заповеднике, через который идем мимо раскопок аланского городища (VII-XIV вв.). На территории заповедника три старинных храма, два из которых – Южный Зеленчукский (IX – X вв.) и Средний Зеленчукский – нам удается посетить. Во втором проект Александры Паперно – фриз под потолком из картин художницы. Паперно изобразила созвездия, которые упоминались в разных атласах с древних времен, пока не были отменены Международным астрономическим союзом в 1922 году.

Позже директор обсерватории поведает нам о принципах работ астронома. Ученый не может непосредственно ухватить наблюдаемую реальность – небесные тела и явления – будучи удаленным от нее на множества световых лет. При помощи сверхтехнологической оптики производится многократная съемка видимого, снимки накладываются друг на друга, и результат подвергается научной интерпретации. «Спекулятивная» интервенция Паперно в свете этого выглядит остроумным комментарием на тему языка и конструируемой им реальности.

Об археологии не даст забыть и проект австрийской художницы Эвы Зайлер, который разместился в самой обсерватории. Артефакты Зайлер напоминали древние ископаемые объекты, назначение которых неясно. Судя по конструкции, один предназначался для ношения на спине и, вероятно, был вариантом «Летатлина». Или принадлежал тогдашнему Егорке-летуну, как знать.

5.

Для непосвященной публики сама обсерватория представляет невероятный художественный проект, масштабы которого поражают воображение. С нами в пресс-тур, как выясняется, приехали не только критики, но и научные журналисты, пишущие о текущем состоянии космической промышленности. Но перед магнетизмом гигантских вращающихся конструкций не может устоять никто.

В обсерватории разместились три проекта, предсказуемо камерных. С артефактами Зайлер, о которых сказано выше, соседствует проект Михаила Михайлова. Обращаясь к собственной М-теории, художник повествует об устройстве Вселенной. Здесь чудится дух сайенс-арта, поклонники которого наконец оказываются хоть немного вознаграждены.

Эва Энгельберт изучила биографию Галины Балашовой – архитектора и дизайнера, придумавшей эмблематику советского космоса, интерьеры космических кораблей и орбитальных станций СССР. Проект, пожалуй, наиболее любопытный – по крайней мере, в австрийской части выставки. Не только потому, что основан на реальной истории конкретного персонажа, переходящего в пантеон незаслуженно забытых. Но и своим интересом к вытесняемой «бытовой» составляющей космической эпопеи, героизм которой также нуждается в рутинном предметном дизайне.

Работа Энгельберт – это вышивки по мотивам эмблем, разработанных Балашовой. Они выполнены на куске материи и, словно холст, висят на стене обсерватории. Знакомлюсь с автором, говорю, что проект мне очень нравится. Мне кажется, он висел здесь всегда еще до всякого открытия, отвечает художница.

6.

Камерный масштаб работ и большие пространства, которые нужно преодолевать, чтобы охватить проект целиком для нас не внове. Мы привыкли к марафону по вернисажам в разных концах города и выставкам, рассредоточенным внутри расширяющегося урбанистического пейзажа. Но в Нижнем Архызе присутствие города почти не ощутимо. Город здесь – скопление зданий посреди гор, леса и рек. Перемещаться пешком можно не всегда, и среда наводнена иными впечатлениями, чем стеклобетонный антураж.

По пути к новой площадке погружаешься в медитативное состояние, градус восприятия от пребывая в котором нисколько не слабеет, даже наоборот. Перемещаясь среди деревьев и гор по-прежнему находишься внутри выставки, в которой существуешь в замедленном режиме, растянутом на часы и километры. «Обсерватория» – это опыт проживания проекта изнутри. Столь непривычный, что в нем видишь микрореволюцию индивидуального масштаба.

Именно этот опыт компенсирует излишнюю «возвышенность» всего проекта, романтическую устремленность к космическим высотам ценой игнорирования «приземленных материй», о которых все же не стоит молчать. Кажется, именно об этом напоминает интервенция Тимофея Ради, пригнавшего на гору подъемный кран и повесившего за крюк неоновую надпись «Они ярче нас». Что-то освещено, но что-то освещено лучше. И это неоспоримый факт.

Российско-австрийский проект «Обсерватория» организован Австрийским культурным форумом в Москве, Министерством культуры Карачаево-Черкесии, Gogova Foundation и Section A в Вене. Он открылся в действующей научной обсерватории в поселке Нижний Архыз в республике Карачаево-Черкессия. Кураторы выставки Мадина Гогова, Мариана Губер-Гогова, Симон Мраз и Андреас Кристоф.