×
Инфраструктура возможностей

Круглый стол Московского урбанистического форума

Московский урбанистический форум, который состоялся в конце прошлого года в ЦВЗ «Манеж», был посвящен теме «Мегаполисы: развитие за пределами центра». На форуме обсуждались результаты международного исследования «Археология периферии». В фокусе внимания экспертов оказались районы Москвы, расположенные между Третьим транспортным кольцом и МКАД, а также окраины таких городов, как Пекин, Стамбул, Мехико, Джакарта, Париж, Чикаго, Сан-Паулу и других мегаполисов. Результаты исследования вошли в 500-страничный том, иллюстрированный графиками, с картами, фотоматериалами. Поднятые в исследовании проблемы обсуждались и на круглом столе «Нормы культуры: советская инфраструктура досуга и образования в новых условиях». Индустриально спланированное архитектурное и культурное пространство постсоветского города оказалось необжитым в новых условиях. Как его перестроить под запросы современной городской культуры? На эти вопросы пытались ответить спикеры Сергей Капков, министр правительства Москвы, руководитель Департамента культуры г. Москвы; Григорий Ревзин, специальный корреспондент ИД «Коммерсант», эксперт Института медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка», профессор Высшей школы урбанистики; Мартин Штеффенс директор культурного фестиваля «48 StundenNeuk.lln» (Берлин, Германия).

В дискуссии приняли участие Георгий Никич, куратор объединения «Выставочные залы Москвы»; Борис Куприянов, заместитель директора Московского городского библиотечного центра, один из основателей магазинов «Фаланстер»; Адексей Левинсон, руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-Центра», куратор исследования Московского урбанистического форума; Святослав Мурунов, директор компании КБР «Креативная экономика» (Пенза); Юлия Шахновская, генеральный директор Политехнического музея; Алиса Прудникова, директор Уральского филиала Государственного центра современного искусства. Модератором выступил Юрий Сапрыкин, шеф-редактор Объединенной компании «Афиша» и «Рамблер».

Григорий Ревзин. В исследовании «Археология периферии» культура понимается в широком антропологическом смысле, то есть с учетом культурных навыков людей и того, как они живут в предоставленном пространстве. В выстроенной Маслоу пирамиде потребностей эстетическая и познавательная деятельности находятся в верхней ее части, такую иерархию и порождает город. Так сложилось, что реализация культурных потребностей происходит в центре города, а в отдаленных районах удовлетворяются в основном физиологические потребности, возникают проблемы даже с безопасностью. Конечно, в реальности у Москвы есть дополнительные центры, но в целом схема именно такова. Надо помнить, что периферийные районы созданы сравнительно недавно, в хрущевские времена. Считалось важным, чтобы люди везде одинаково были обеспечены всеми благами, в том числе и культурой. Существовала строительная норма на каждого человека, одному жителю было положено пятьдесят квадратных сантиметров культуры в пешеходной доступности от него. Культура равномерно распределена по всему этому пространству. В принципе, мы до сих пор обязаны эту норму соблюдать. В соответствии с такой системой планирования культурная политика транслируется сверху, и нужен специальный человек, который будет вести культурную работу на отведенных местах. Но сегодня у государства есть определенные сомнения в необходимости таких фигур. И возникает вопрос, кто мог бы их заменить. Сергей Капков говорил о театрах, но девяносто процентов их находится в центре. Когда же театр располагается на периферии города, то у него своеобразная судьба. Мы изучали практику театра «Бенефис» около станции метро «Академическая», в спальном районе. Вот актеры и ходят по домам и зазывают на спектакли. Это бюджетный театр, город тратит на него деньги. Закрыть легендарный театр невозможно и содержать затруднительно. Можем ли мы воспользоваться структурой клубов, ДК, библиотек, внести в их работу другую идеологию, чтобы продвигать в глубинку современную культуру? Московское правительство справедливо говорит, что не его проблемы — содержание культуры этих учреждений. Но опыт Перми показал, что модернизация может не очень хорошо закончиться в связи со сменой губернатора. В спальных районах Москвы происходит примерно то же самое. Есть опыт Дома культуры в Калуге, который курирует институт «Стрелка». Но если посмотреть на сайты, то население Калуги реагирует на новшества довольно негативно. Есть мнение, что идеология — это насильственное действие в отношении социума, и мы должны ему прививать вкус, воспитывать. Почему вообще возникает идея нести в дальние районы авангардную культуру? Ведь пространство этих районов авангардно. Создатели Варшавского шоссе вдохновлялись авангардом двадцатых годов. Типовые планировки и свободная застройка пятиэтажками в Измайлове — воплощение идеологии конструктивизма. Вся индустриальная среда, неважно, в Перми, в Москве — среда авангарда, и была бы логичной ее готовность воспринимать формы современного искусства. Собственно, «бульдозерная выставка», лианозовская школа, «Коллективные действия» представляют такое осмысление этих районов как некоего запредельного авангардного пространства. Парадокс в том, что среда, в которой мы существуем, чрезвычайно авангардная, а ее социум предельно консервативен. Вы захотите предоставить ему культуру, а он уезжает днем из спальных районов. А те, кто там остаются — самая консервативная часть социума. Они не ходят дальше школы, парикмахерской, магазина, детского сада, ничего не хотят менять. Какую культуру они могут воспринимать? По опросам мы знаем, что в спальных районах две проблемы — мигранты (это беспокоит девяносто четыре процента жителей) и тарифы ЖКХ. Если интерпретировать, то «нам тут хорошо, пусть к нам никто не приезжает, и пусть бы нам хватило денег платить за это, мы и дальше хотим так жить». И непонятно, как к этому относиться. Вот мой вопрос и остается именно вопросом, потому что все, что я сейчас сказал, ужасно нетолерантно.

В конце девяностых — начале двухтысячных главным событием в мире был музей Фрэнка Гери, такой авангардный, гламурный, дорогой аттракцион, и везде хотели сделать что-то подобное. Сейчас ситуация изменилась, главное уже не новое здание, а новая социальность, которая там образована. Сейчас важен не поражающий аттракцион, а то, что сообщества здесь стали жить лучше. Культурная работа Москвы должна быть построена так, чтобы сообщества обрели свое лицо, свою идентичность. Проблема в том, что их социальность оказывается противоположна модернизационной логике. Что делать, я не знаю.

Борис Куприянов. В инфраструктуре районов библиотеки могут быть важным элементом. Но у них должна быть литература, которая поможет формировать вкус. Мы рассматриваем библиотеку как место предоставления возможностей, место, где может сформироваться городское общество. Мы хотим сделать библиотеки комфортнее, удобнее, там будет оказывается большее количество услуг. Модернизируя их, мы можем вывести население из гетто. Иного пути я не вижу.

Григорий Ревзин. Если библиотеки способны запустить социальные лифты, то это трудная и правильная работа, а если речь о досуге, то предпочтительнее парк, а не библиотека.

Юрий Сапрыкин. Может быть, общение с незнакомцами, которое инициируется в библиотеке — вещь крайне важная в социальном смысле, потому что сообщество на периферии не только консервативно, оно еще крайне оптимизировано, его мир ограничен.

Святослав Мурунов. Мы много лет занимаемся неформальными сообществами, которые вынуждены искать себе пространство в городской среде. И я предлагаю: отдайте библиотеки и м. Неформальные сообщества — это самоорганизующаяся форма, люди объединяются вокруг какой-либо социальной темы (велоклубы, клубы защитников животных, книжные, киноклубы). Все те, кто придерживается принципов самоорганизации и неформальности, не имеют юридического статуса и жесткой внутренней иерархии. Сейчас по всей стране количество неформальных сообществ в семь раз ниже нормы. Можно отдать хотя бы третью часть площадей им, такую же часть культурному бизнесу (антикафе, книжные магазины, музыкальные магазины) и треть оставить за государством для формирования государственного заказа или государственной идеологии. Проблема еще и в том, что нет инструментов общения неформальных сообществ с культурными учреждениями, этот диалог не ведется, а его надо начинать. И у меня просьба: когда будете заниматься культурной модернизацией столицы, не вытягивайте последних людей с периферии, а то там жизнь прервется.

Алексей Левинсон. В наших городах нет истинно городского типа общения, когда люди, незнакомые друг с другом, готовы общаться. Формирование местных сообществ идет плохо еще и потому, что люди не понимают — зачем? С библиотеками, я думаю, тоже возникнет проблема. Вот если они будут готовы принимать всех и каждого и если цензура любых местных властей, начиная с милиции, не будет препятствовать, мы можем ожидать тогда не только появления каких-то элементов общения, но, и, что особенно интересно, разных его форм. Мы не сможем десяти мллионам человек предложить только услуги библиотек. Исследования показывают, что у нас почти нет локального патриотизма. Люди любят место, где живут, но это любовь к комфорту: например, лес рядом, хороший воздух, еще что-то. Это не совсем любовь к своему городу. У нас вытравилась идея не то что дружбы народов, но просто нормальных отношений людей, если они принадлежат к разным этническим группам. Эти вопросы хорошо бы поставить перед жителями города.

Георгий Никич. Сейчас девятнадцать выставочных залов Москвы начинают объединяться в общую сеть. Они располагаются в большинстве случаев за пределами Третьего транспортного кольца, на первых этажах жилых зданий, залы создавались в советское время и сохранили оборудование, кадры, традиции и так далее. Нужно кураторское ядро, которое действительно двинет в социум нечто новое. И еще важно выстроить взаимодействие удаленных социальных групп. Такого опыта нет, потому что взгляд на периферию формируется из центра. Необходимы новые принципы коммуникации. Как взаимодействовать с национальными сообществами, которые довольно закрыты? Думаю, что даже трансляция модернистских ценностей нового поколения — второстепенная задача по сравнению с методами формирования сообщества вокруг этих мест. Пример — проект «Округа — культурные путеводители», идея неожиданной встречи населения в неожиданных местах с неожиданным искусством, но в том случае, если это зона открытой коммуникации, где нет принуждения. Приведу пример. Были выставлены произведения Ивана Лунгина. Зритель мог их не только рассматривать, но и стикерами писать на них свои объявления, пожелания. Собрали три мешка этих наклеек. Посмотрели, это были споры о живописи, любви, будущем, ЖКХ, личном, о счастье.

Алиса Прудникова. Важный посыл был о том, что периферии не могут быть авангардными. Я курировала первый в регионе Дом новой культуры в Первоуральске. Наши проекты основывались на индустриальной идентичности региона, ее не нужно ломать, с ней нужно работать, актуализировать для современного общества. Даже заводы, которые занимают огромную территорию, мы включаем в культурную карту. Опыт двух индустриальных биеннале говорит о том, что это правильная стратегия — включать локальную специфику в глобальные контексты. Так переформатируется самосознание жителей индустриальных районов, их восприятие современных проектов. Мы видим, как изменяется наша аудитория. Мы работаем с советской инфраструктурой — заводскими пространствами, ДК. Современное искусство противоположно им по своей ауре. Сейчас ДК обслуживают дошкольников, младших школьников и, может быть, пенсионеров. Но с остальным населением, если это не родители школьников, ДК не соприкасаются. Мы пытались привлечь именно эту публику, объяснить им, что показываем современное искусство. И из этих людей сейчас сформировались наши волонтеры, они помогают сейчас в организации третьей биеннале. «Проект ДНК» формируется по запросам жителей. У нас очень разные ситуации в разных городах, и попытки модернизации будут эффективны только в том случае, если они содержат кураторскую идею, чтобы можно было быстро реагировать на запросы местных сообществ.

Ирина Шахновская. Пока мы будем делиться на «мы» и «они», ничего не получится. Инфраструктуру нужно перевести в формат инфраструктурных возможностей. То есть чтобы речь была не о деньгах или управлении культурными институциями, а о создании инфраструктуры возможностей.

ДИ №2/2014

22 декабря 2014
Поделиться: